Во 2-ой половине XIX века Барбизон, маленькая французская деревушка, расположенная недалеко от Парижа, становится центром притяжения многих художников, увлеченных романтикой пейзажа, написанного с натуры. Благодаря Милле, Руссо и другим, пейзаж вновь занимает почётное место среди других жанров живописи, и, как итог, появляется специальный термин - "барбизонская школа" - для обозначения новой концепции пейзажа.
В то время, когда Жан-Франсуа Милле поселился в Барбизоне, деревня состояла из одной улицы, на которой стояли домики, покрытые соломой или прохудившейся черепицей. Не было ни ратуши, ни школы, ни даже церкви. Дилижанс был единственным средством передвижения, соединяющим деревню с ближайшим населённым пунктом - городком Шайи. Несмотря на это, Барбизон, расположенный на окраине леса Фонтенбло, привлекал художника чудесным разнообразием пейзажа.
Эта местность издавна славилась красотой своей природы. Бидо (1758-1846) именно здесь ещё в 1783 году впервые пробовал работать на пленэре. С 1820 года сюда наведываются и другие художники. Алиньи (1798-1874) и Коро (1796-1875) приезжают в Барбизон в 1829 году. Следом за ними здесь появляются Диаз де ла Пенья (1808-1876), Теодор Руссо (1812-1867), а также Декан (1803-1860). Художники пользуются гостеприимностью местных жителей или останавливаются на постоялом дворе в Шайи. А вскоре постоялый двор открывается и в Барбизоне. Его хозяином становится бывший портной - "папаша Ганн", который сразу понимает, насколько выгодным будет это предприятие. Постоялый двор станет излюбленным местом пребывания художников. Щедрый хозяин даже принимает гостей в кредит и не жалеет для них еды, угощает вином и предлагает чистую постель.

Каждый год летом никому не известный Барбизон становится местом встреч художников, скульптором, писателей и композиторов. В 1848 году Теодор Руссо 1-ым переезжает сюда на постоянное место жительства. Он покупает дом, двери которого в любое время открыты для художников. Домье (1808-1879), Бари (1795-1875), Зием (1821-1911), Диаз де ла Пенья и многие другие подолгу останавливаются в этом гостеприимном доме. Через 2 года, убегая от поразившей Париж эпидемии холеры, Милле покидает столицу вместе с другом, гравёром Шарлем Жаке (1813-1894). Конечным пунктом их путешествия стала известная им по восторженным рассказам Диаза де ла Пенья расположенная "где-то близ Фонтенбло красивая, маленькая деревушка, название которой заканчивается на "зон".
Барбизон, где поселяется много художников, быстро становится местом, где завязываются дружеские контакты и развязываются настоящие "войны", обсуждаются новости и разгораются споры.
"Бородачей из Барбизона" - их называли так, поскольку все они носили бороды, - объединяет прежде всего любовь к фламандской живописи. Они считают, что итальянское искусство слишком подчинено религии и античной мифологии. Руссо, Милле и другие гораздо выше ценят творчество "мастеров Севера" - Брейгеля Старшего (ок.1525/1530-1569), Брейгеля Младшего (1564-1638) и Рёйсдала (1628-1682), которые лучше и правдивей, чем кто-либо, могли представить в своих картинах обычную деревенскую жизнь.
Многие из барбизонцев побывали в Голландии : Труайон открывает там для себя работы Кейпа, а также собственное призвание к анималистической живописи; Руссо, один из идеологов барбизонской школы, приобретает там офорты Рёйсдала, Дюрера (1471-1528), Ван де Вельде (1590-1630).

Из всей группы барбизонцев особняком стоит Милле, который пребывает под влиянием французской живописи. В своём раннем "периоде напыщенности" он ориентируется на творчество мастеров XVIII века - Буше и Фрагонара, которыми искренне восхищается. Он также интересуется работами братьев Ленен, поскольку, как и они, увлечён изображением деревенской жизни и крестьянского труда.
Ещё одним важным источником вдохновения для художников-барбизонцев является английская школа пейзажа и её яркий представитель - Констебл, который в 1824 году выставляет на парижском Салоне "Телегу с сеном" - картину, которая приводит барбизонцев в неописуемый восторг. Вслед за английскими пейзажистами представители барбизонской школы практикуют акварель, поскольку считают эту технику самой подходящей для пленэрной живописи.
Борьба с признанными авторитетами также объединяла барбизонцев : наравне с академизмом они отбрасывают и романтизм. "Академия изящных искусств - это сборище посредственностей!" - восклицает Поль Юэ (1803-1869). "Бородачи" не собираются подчиняться диктату Академии, в результате чего долгие годы их работы игнорировались жюри официального Салона. Однако барбизонцы в своём единении чувствуют силу : они сами организовывают выставки своих работ, с успехом продают их и издают собственный журнал.
На постоялом дворе почтенного "папаши Ганна" художники обмениваются взглядами на искусство, критикуют друг друга. Кажется, что все их мысли и чувства занимает одна только живопись. В апреле 1853 года Делакруа записывает в своём дневнике : "Пришёл ко мне перед обедом Милле. Рассуждал о Микеланджело и Библии, которая, по его словам, - единственная или почти единственная книга, которую он прочитал. Что ж, это объясняет его своеобразный стиль изображения персонажей-крестьян. В конце концов, он сам крестьянин и этим гордится..."

Автор "Корабля Данте" тонко подмечает мистический характер крестьянских сцен в живописи Милле, но считает его необразованным с точки зрения литературной культуры. Тем не менее, когда в 1865 году Сенсье начинает работу над книгами, посвящёнными художникам-барбизонцам, Милле помогает другу в подготовке материала, переписывая длинные фрагменты из работ Буффона (1707-1788), Монтеня (1533-1592), братьев Гримм, Бернарда Палисси (1510-1589), керамиста и учёного, и других, причём все эти цитаты, оказывается, он знал наизусть, а к первоисточникам обращался, чтобы лишний раз проверить себя.
На фоне общих для французского пейзажа того времени тенденций барбизонская школа выделяется только ей одной присущим своеобразием. Для многих живописцев уединение в Барбизоне было бегством от пугавшей их новой цивилизации с механизацией человеческой жизни и зарождающимся урбанизмом. Отвлечься от тяжёлых мыслей они могли, лишь постоянно контактируя с природой и деревенским бытом : казалось, что над этим идиллическим миром время не властно. Деревья Руссо, крестьяне Милле были мгновениями вечности, но за их кажущейся безмятежностью кроется тревожный поиск тайн бытия.
Барбизонские художники стремились быть портретистами природы и певцами деревенской жизни.
Вот как излагает концепцию барбизонской школы Теодор Руссо : "Мастерство художника состоит в том, чтобы добиться патетики, представить простыми средствами правдивые и искренние сцены. Наблюдая за жизнью не только глазами, но и сердцем, мы думаем о её величии и не занимается копированием того, что видим, но изображением того, что чувствуем..."

Довольно скоро влияние барбизонской школы выходит за пределы Франции. В Барбизон приезжают художники из Европы и США. С 1850 года Милле периодически посещают английские и американские художники, которые уговаривают мастера дать им несколько уроков. На постоялом дворе у "папаши Ганна" всё чаще слышится иностранная речь. Каждый из художников находил в Барбизоне уголок по своему вкусу и воспевал в своих картинах.
Пейзажи барбизонцев научили публику воспринимать живые впечатления от природы. К пейзажу перестали относиться как к второстепенному жанру. Именно барбизонцы 1-ыми обнаружили, что, нанося чистые цвета мелкими мазками и ограничивая палитру, они усиливают световую напряжённость. Это был один из самых главных заветом, которыми воспользуется последующее поколение художников - импрессионисты. 1-ыми учениками барбизонцев станут Сезанн (1839-1906) и Писсарро (1830-1903), творчество Милле повлияет на художественное становление Гогена (1848-1903) и Ван Гога (1853-1890). Сислей, приехав в Барбизон в 1860 году, вскоре увлёк за собой Ренуара и Моне. Здесь, в этом лесу, они нашли плэнер, о котором мечтали, хотя и преследовали в своём творчестве иные цели, нежели барбизонцы, проложившие им дорогу.