 Елена
Петровна Блаватская (31 июля 1831, Екатеринослав,
Россия — 26 апреля 1891, Лондон) — теософ, писательница
и путешественница, философ, оккультист и спиритуалист.
1848 по 1875 год совершила практически трехкратное
кругосветное путешествие.
В 1875 году в Нью-Йорке вместе с полковником Олкоттом
и адвокатом Джаджем основала Теософское общество,
одной из главных целей которого было «образовать
ядро Всемирного Братства без различия расы, цвета
кожи, пола, касты и вероисповедания».
Основная деятельность Блаватской проходила в США,
Англии, Индии. Основные сочинения написаны по-английски.
Родословная Елены Петровны Блаватской с материнской
стороны восходит через Михаила Черниговского к основателю
государственности на Руси — Рюрику. Прямым предком
Е.П.Блаватской, по материнской линии, был Сергей
Григорьевич Долгорукий (видный дипломат своего времени)
— брат Алексея Григорьевича Долгорукого, члена Верховного
Тайного Совета при Петре II. Сергей Григорьевич
был прадедом Елены Павловны Фадеевой-Долгорукой
(бабушка Блаватской) и прапрадедом Елены Петровны
Блаватской.
По линии своего отца — Петра Алексеевича Гана, Елена
Петровна принадлежала к прибалтийскому немецкому
роду Ган. Борис Цирков, редактор и активный пропагандист
теософского учения, в предисловии к Собранию Сочинений
Блаватской, указывает на принадлежность Ганов к
графскому роду von Hahn из Базедова (Мекленбург),
восходящему, по другим сведеньям, к женской линии
династии Каролингов и германским рыцарям-крестоносцам.
Елена Петровна Блаватская родилась в ночь на 31
июля (по новому стилю 12 августа) 1831 года в Екатеринославе
(с 1926 года — Днепропетровск) в семье известной
писательницы того времени Елены Андреевны Ган (Фадеева)
и офицера конной артиллерийской батареи Петра Алексеевича
Гана.
Из-за служебного положения отца семье приходилось
часто менять место жительства. Через год после рождения
Елены семья переехала в Романково (сейчас входит
в состав Днепродзержинска), а в 1835 году — в Одессу,
где у Елены появилась сестра Вера — будущая писательница
Желиховская. Далее семья побывала в Туле и Курске,
а весной 1836 года прибыла в Петербург, где проживала
по май 1837 года. Из Петербурга Елена Петровна с
сестрой, матерью и дедом — Андреем Михайловичем
Фадеевым, едут в Астрахань, где Андрей Михайлович
был главным попечителем над калмыцким народом и
тамошними немцами-колонистами. В 1838 году мать
с маленькими девочками уезжает в Полтаву, где Елена
стала брать уроки танцев, а мать стала обучать её
игре на пианино. Весной 1839 года из-за ухудшения
здоровья Елены Андреевны семья переехала в Одессу.
Там Елена Андреевна нашла для детей гувернантку,
которая обучала их английскому языку. В ноябре,
после того, как деда — Андрея Михайловича, по одобрению
Николая I назначили губернатором в Саратов, к нему
переехала Елена Андреевна с детьми. В Саратове,
в июне 1840 года у неё родился сын Леонид. Елене
Петровне тогда исполнилось девять лет. Надежда Фадеева,
тетка Е. П. Блаватской, так вспоминала то время:
«В детстве все симпатии и интерес [Елены] сосредоточивались
на людях низших сословий. Она предпочитала играть
с детьми прислуги, а не с ровней, и за ней всегда
приходилось присматривать, чтобы она не сбегала
из дома и не заводила знакомство с уличными оборванцами.
Да и в зрелые годы она безудержно тянулась к тем,
чьё положение в жизни было ниже её собственного,
и выказывала подчёркнутое безразличие к „благородным“,
к которым принадлежала по рождению».
В 1841 году семья снова возвращается на Украину,
а 6 июля 1842 года Елена Андреевна Ган, мать Елены
Петровны, тогда уже известная писательница, на 28-ом
году жизни умирает от скоротечной чахотки.
Как утверждает Вера Желиховская, мать все эти годы
беспокоилась о том, как сложится судьба старшей
дочери, «одаренной сызмала незаурядными свойствами».
А перед смертью мать произнесла такие слова: «Ну
что ж! Может, оно и к лучшему, что я умираю: по
крайней мере, не придется мучиться, видя горькую
участь Елены! Я совершенно уверена, что доля её
будет не женской, что ей придется много страдать».
После смерти матери дедушка — Андрей Михайлович
и бабушка — Елена Павловна, забрали детей к себе
в Саратов, где у них началась совсем другая жизнь.
Дом Фадеевых посещала саратовская интеллигенция,
среди которой были историк Костомаров и писательница
Жукова. Воспитанием и образованием детей теперь
занималась бабушка и ещё 3 учителя, поэтому Е.П.Блаватскя
получила солидное домашнее образование. Любимым
местом в доме для Елены стала бабушкина библиотека,
доставшаяся Елене Павловне от своего отца. В этой
обширной библиотеке Елена Петровна особое внимание
уделяла книгам по средневековому оккультизму.
Из Саратова, в 1847 году, семья перебралась в Тифлис,
где Андрею Михайловичу предложили должность в совете
главного управления Закавказского края. В биографическом
очерке «Елена Петровна Блаватская» Писарева сообщает,
что «знавшие её в молодые годы вспоминают с восторгом
её неистощимо весёлый, задорный, сверкающий остроумием
разговор. Она любила пошутить, подразнить, вызвать
переполох».
Надежда Андреевна Фадеева, тетя Елены, пишет о племяннице
: «Как ребенок, как молодая девушка, как женщина
она всегда была настолько выше окружающей её среды,
что никогда не могла быть оцененной по достоинству.
Она была воспитана как девушка из хорошей семьи,
необыкновенное богатство её умственных способностей,
тонкость и быстрота её мысли, изумительная легкость,
с которой она понимала, схватывала и усваивала наиболее
трудные предметы, необыкновенно развитый ум, соединенный
с характером рыцарским, прямым, энергичным и открытым
— вот что поднимало её так высоко над уровнем обыкновенного
человеческого общества и не могло не привлекать
к ней общего внимания, следовательно, и зависти,
и вражды всех, кто в своем ничтожестве не выносил
блеска и даров этой поистине удивительной натуры».
В юности Елена вела светский образ жизни, часто
бывала в обществе, танцевала на балах и посещала
вечера. Но в возрасте 16 лет с ней произошла внутренняя
перемена, и она стала ещё глубже изучать книги из
прадедовской библиотеки.
В 1910 году в очерке Писаревой появились воспоминания
Марии Григорьевны Ермоловой, жены губернатора Тифлиса,
которая рассказывала, что «Одновременно с Фадеевыми
в Тифлисе жил родственник тогдашнего наместника
Кавказа, кн.Голицын, который часто бывал у Фадеевых
и сильно интересовался оригинальной молодой девушкой»,
и что именно благодаря Голицыну, который по слухам
был «не то масоном, не то магом или прорицателем»,
Блаватская попыталась «войти в сношение с таинственным
мудрецом Востока, куда направлялся князь Голицын».
В Тифлисе зимой 1848/49 Елена Петровна, желая обрести
полную независимость, заключила фиктивный брак с
человеком намного старше её — вице-губернатором
Еревана Никифором Владимировичем Блаватским. 7 июля
1849 года состоялось их венчание. Вскоре после свадьбы,
сбежав от мужа, Блаватская вернулась к своим родным,
а от них, направляясь в Одессу, из порта Поти на
английском паруснике «Коммодор» уплыла в Керчь,
а затем в Константинополь, где встретив русскую
графиню Киселеву, отправилась с ней в путешествие
по Египту, Греции и странам Восточной Европы.
Следующий период жизни биографы Блаватской описывают
с затруднением, так как сама она дневников не вела,
и никого из близких, кто мог бы рассказать о ней,
рядом не было. В целом представление о маршруте
и ходе путешествий основывается преимущественно
на собственных воспоминаниях Блаватской, которые
местами содержат хронологические противоречия. Фадеева
сообщает, что из родственников один отец знал, где
находится его дочь, и периодически высылал ей деньги.
Известно, что в Каире Блаватская встретила американца
Алберта Росона, в ту пору ещё студента, изучавшего
искусство. После смерти Блаватской Росон, будучи
уже доктором богословия и доктором права в Оксфорде,
описал их встречу в Каире. По словам Росона, тогда
Блаватская рассказала ему о своём участии в работе,
которая когда-нибудь послужит раскрепощению человеческой
мысли. Росон отмечал: «Её отношение к своей миссии
было в высшей степени безличностное, ибо она часто
повторяла: „Не мой это труд, но пославшего меня“».
Покинув Ближний Восток, Блаватская вместе со своим
отцом, как она сама сообщала, отправилась в путешествие
по Европе. Известно, что в это время она брала уроки
игры на фортепиано у Игнаца Мошелеса, известного
композитора и пианиста-виртуоза, а позже, зарабатывая
на жизнь, дала несколько концертов в Англии и других
странах.
В 1851 году в день своего рождения, в Гайд-парке,
как утверждала сама Блаватская, она впервые встретилась
со своим Учителем, которого прежде видела в своих
снах. Графиня Констанс Вахтмейстер, вдова шведского
посла в Лондоне, со слов Блаватской передает подробности
этого разговора, в котором Учитель сказал, что ему
«требуется её участие в работе, которую он собирается
предпринять», а также, что «ей придётся провести
3 года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению
этой важной задачи». По мнению P.Johnson, на ранние
представления Блаватской о её Учителях повлияло
франкмасонство.
Покинув Англию, Блаватская отправилась в Канаду,
затем в Мексику, Центральную и Южную Америку, а
оттуда направилась в Индию, куда прибыла в 1852
году. Елена Петровна вспоминала, что «пробыла там
около 2 лет, путешествуя и каждый месяц получая
деньги — понятия не имея, от кого; и добросовестно
следовала по маршруту, который мне указывали. Я
получала письма от этого индуса, но ни разу не видела
его за 2 эти года».
Прежде чем покинуть Индию, она попыталась проникнуть
через Непал в Тибет, но вмешательство британского
представителя расстроило её планы.
Из Индии Блаватская снова вернулась в Лондон, где,
«приобретя известность своим музыкальным талантом,
была членом филармонического общества». Здесь же,
в Лондоне, как утверждала сама Елена Петровна, она
в очередной раз встретилась со своим Учителем. После
этой встречи она направляется в Нью-Йорк. Там возобновляет
знакомство с Росоном. Из Нью-Йорка, как сообщает
Синнетт, Блаватская отправилась «сначала в Чикаго,
а потом — на Дальний Запад и через Скалистые горы
с караванами переселенцев, пока наконец не остановилась
на некоторое время в Сан-Франциско», откуда в 1855
или 1856 году отплыла через Тихий океан на Дальний
Восток. Через Японию и Сингапур достигла Калькутты.
Из Индии через Кашмир Блаватская попыталась во 2-ой
раз попасть в Тибет, но незадолго до восстания сипаев,
в 1857 году, как сообщает Синнет, получила указания
от своего Учителя и на голландском судне отплыла
из Мадраса на Яву. Затем она вернулась в Европу.
После Блаватская провела несколько месяцев во Франции
и Германии, а затем направилась в Псков к родственникам,
куда прибыла в рождественскую ночь конца 1858 года.
Как сообщает Желиховская, Блаватская возвратилась
из своих странствий «человеком, одаренным исключительными
свойствами и силами, поражавшими всех её окружающих».
В России Блаватская устраивала спиритические сеансы.
В мае 1859 года семья переехала в село Ругодево
Новоржевского уезда, где Блаватская прожила почти
год. Пребывание в Ругодево закончилось её сильной
болезнью, оправившись же от болезни, весной 1860
года она вместе с сестрой отправилась на Кавказ
в гости к деду и бабушке.
Как сообщает Желиховская, по дороге на Кавказ, в
Задонске Блаватская встречалась с бывшим экзархом
Грузии Исидором, впоследствии ставшим митрополитом
Киевским, а затем Новгородским, Санкт-Петербургским
и Финляндским, от которого получила благословение.
Из России Блаватская снова отправилась в путешествие.
Хотя дальнейший маршрут достоверно установить не
удаётся, но кроме Персии, Сирии, Ливана и Иерусалима,
по всей вероятности, не раз побывала в Египте, Греции
и Италии.
В 1867 году она несколько месяцев путешествует по
Венгрии и Балканам, посетила Венецию, Флоренцию
и Ментан. Переодетая в мужчину, 3 ноября 1867 года
она участвовала в битве при Ментане на стороне гарибальдийцев.
Её левая рука была дважды перебита в бою ударами
сабли, кроме того, она получила два тяжелых пулевых
ранения в правое плечо и в ногу. Сначала её сочли
убитой, но впоследствии подобрали на поле боя. Блаватская
рассказывала Олкотту, что была в Ментане добровольцем
наряду с другими европейскими женщинами.
В начале 1868 года, оправившись от ранений, Блаватская
прибыла во Флоренцию. Затем отправилась через Северную
Италию на Балканы, а оттуда в Константинополь и
далее в Индию и Тибет.
Позже, отвечая на вопрос, зачем она поехала в Тибет,
Блаватская отмечала : «Действительно, совершенно
незачем ехать в Тибет или Индию, дабы обнаружить
какое-то знание и силу, „что таятся в каждой человеческой
душе“; но приобретение высшего знания и силы требует
не только многих лет напряжённейшего изучения под
руководством более высокого разума, вместе с решимостью,
которую не может поколебать никакая опасность, но
и стольких же лет относительного уединения, в общении
лишь с учениками, преследующими ту же цель, и в
таком месте, где сама природа, как и неофит, сохраняет
совершенный и ненарушаемый покой, если не молчание!
Где воздух, на сотни миль вокруг, не отравлен миазмами,
где атмосфера и человеческий магнетизм совершенно
чисты и — где никогда не проливают кровь животных»
По свидетельству биографов, её путь пролегал в монастырь
Ташилунпо (рядом с Шигадзе). В книге «Голос Безмолвия»,
изданной по просьбе Панчен-ламы IX в 1927 году Китайским
обществом исследования буддизма в Пекине, отмечалось,
что Блаватская несколько лет обучалась в Ташилунпо
и хорошо знала Панчен-ламу VIII Тенпай Вангчуга.
Свое пребывание в Ташилунпо и Шигадзе подтверждала
и сама Блаватская.
Со слов Блаватской, как утверждает Крэнстон, не
известно была ли она в это время в Лхасе, однако
Желиховская утверждала: «достоверно, что она бывала
в Лассах (Лхасе), столице Тибета, и в главном его
религиозном центре Чикадзе (Шигадзе) и на Каракорумских
горах в Куэнлуне. Её живые о них рассказы много
раз мне это доказывали».
Последний период своего пребывания в Тибете Блаватская
провела в доме своего Учителя К.Х. и с его помощью
получила доступ в несколько ламаистских монастырей,
которые ранее никогда не посещал европеец. В письме
от 2 октября 1881 года она сообщала, что дом Учителя
К.Х. «находится в области гор Каракорума, за Ладаком,
который в Малом Тибете и относится сейчас к Кашмиру.
Это большое деревянное здание в китайском стиле,
похожее на пагоду, расположенное между озером и
красивой горой».
Исследователи считают, что именно во время этого
пребывания в Тибете Блаватская начала изучать тексты,
вошедшие в «Голос Безмолвия».
В 1927 году один из крупных современных исследователей
Тибета и его философии Эванс-Венц в предисловии
к своему переводу «Тибетской Книги Мертвых» писал:
«Что касается эзотерического значения 49-го дня
Бардо, то посмотрите об этом в „Тайной Доктрине“
Блаватской. Покойный лама Кази Дава Самдуп полагал,
что несмотря на недоброжелательную критику трудов
Блаватской, у этого автора имеются бесспорные доказательства
того, что она хорошо была знакома с высочайшим ламаистским
учением, для чего ей потребовалось получить посвящение».
Доктор Малаласекера, основатель и президент Всемирного
братства буддистов, в монументальной «Энциклопедии
буддизма» говорит о Блаватской: «Не подлежит сомнению
её знакомство с тибетским буддизмом, а также с эзотерическими
буддийскими практиками».
После почти 3-летнего пребывания в Тибете Блаватская
отправилась в путешествие по Ближнему Востоку. Была
на Кипре и в Греции.
В 1871 году во время путешествия из порта Пирей
в Египет на пароходе «Эвномия» произошёл взрыв порохового
погреба, и корабль был разрушен. 30 пассажиров погибли.
Блаватская избежала ранения, но осталась без багажа
и денег. В Каире Блаватская организовала Спиритическое
общество для исследования и изучения психических
явлений. Вскоре общество оказалось в центре финансового
скандала и было распущено.
После отъезда из Каира Блаватская через Сирию, Палестину
и Константинополь в июле 1872 года добирается до
Одессы и проводит там 9 месяцев.
Витте вспоминает, что Блаватская, «поселившись в
Одессе… сначала открывает магазин и фабрику чернил,
а потом магазин искусственных цветов. В это время
она довольно часто заходила к моей матери. Когда
я познакомился ближе с ней, то был поражён её громаднейшим
талантом всё схватывать самым быстрым образом, на
моих глазах, она писала длиннейшие письма стихами
своим знакомым и родным. В сущности она была очень
незлобливым, добрым человеком. Она обладала такими
громаднейшими голубыми глазами, каких я никогда
в жизни ни у кого не видел».
Из Одессы в апреле 1873 года Блаватская направилась
в Бухарест навестить свою подругу, а затем в Париж,
где остановилась у своего двоюродного брата Николая
Гана. В конце июня того же года взяла билет до Нью-Йорка.
Олкотт и графиня Вахтмейстер сообщают, что в Гавре
Блаватская, увидев бедную женщину с 2 детьми, которые
не могли заплатить за проезд, обменяла свой билет
1-го класса на 4 билета 3-го и отправилась в 2-недельное
плавание 3-им классом.
В 1873 году Блаватская уезжает в Париж, затем в
США, где знакомится с полковником Генри Стил Олкоттом,
который в 1875 году вместе с ней стал одним из создателей
Теософского общества.
3 апреля 1875 года оформила номинальный брак с грузином
живущим в Америке Михаилом Бетанелли, с которым
разошлась через несколько месяцев. 8 июля 1878 года
она приняла американское гражданство.
В феврале 1879 года Блаватская и Олькотт отбыли
в Бомбей, в Индию. Воспоминания Блаватской о пребывании
в Индии с 1879 года были опубликованы в книге «Из
пещер и дебрей Индостана», в написании которой Блаватская
проявила крупный литературный талант. Книга составлена
из очерков, написанных ею в период с 1879 по 1886
год под псевдонимом «Радда-Бай» и впервые появившихся
в российской газете «Московские ведомости». Статьи
вызвали большой интерес у читающей публики, поэтому
были переизданы в приложении к Русскому вестнику.
В 1892 году книга была частично, а в 1975 году полностью
переведена на английский язык.
В книге «Из пещер и дебрей Индостана» в литературной
форме описаны путешествия Блаватской и Олькотта
с индусскими друзьями, в том числе с Такур Гулаб-Сингом,
предполагаемым учителем Блаватской
В 1882 году Блаватской и Олкоттом была создана штаб-квартира
Теософского общества в Адьяре, неподалёку от Мадраса.
Вскоре они познакомились с Альфредом Синнеттом,
в то время редактором правительственной аллахабадской
газеты The Pioneer. Синнетт всерьёз заинтересовался
деятельностью Общества. Используя медиумическое
посредничество Блаватской, он начал переписку с
махатмами. Сам Синнетт считал, что ценность писем
была значительно уменьшена таким посредничеством,
и потому был против их публикации в полном объёме,
отобрав для обнародования лишь те отрывки, которые,
по его мнению, достаточно точно отражали мысли махатм.
Переписка всё же была опубликована Альфредом Баркером
в 1923 году, уже после смерти Синнетта.
Теософское общество в Индии собрало достаточно большое
число последователей.
С 1879 по 1888 год Блаватская также была редактором
журнала «Теософ».
Вскоре после обвинения в мошенничестве в 1885 году
покинула Индию вследствие ухудшившегося здоровья.
Некоторое время после этого она жила в Германии,
Бельгии, пока не переехала в Лондон, где занялась
написанием книг. В этот период были написаны работы
«Голос безмолвия»(1889), «Тайная доктрина»(1888),
«Ключ к теософии»(1889).
Умерла Елена Петровна Блаватская 8 мая 1891 года,
переболев гриппом. Прах её был сожжён, а пепел разделён
между тремя центрами теософского движения : Лондон,
Нью-Йорк и Адьяр (близ Мадраса). День смерти Блаватской
отмечается её последователями под именем «дня белого
лотоса».
В 1875 году Блаватская начала писать Isis Unveiled
(«Разоблаченная Изида», 1877). Первый тираж в 1000
экземпляров был распродан в течение 10 дней.
Книга вызвала противоречивую реакцию критиков и
общества. По мнению нью-йоркской газеты «Геральд
Трибюн», книга являлась одним из «выдающихся творений
века». Желиховская, сестра Блаватской, в своей книге
«Радда-Бай (правда о Блаватской)» пишет, что «Первый
её капитальный труд „Разоблаченная Изида“ вызвал
сотни лестных отзывов в американской, а позже и
в европейской прессе» и приводит мнение архиепископа
армян преосвященного Айвазовского (брата выдающегося
живописца, умершего в 1880 году в Тифлисе). По её
свидетельству, Айвазовский написал ей, что «выше
феномена появления такого сочинения из-под пера
женщины» — и быть не может.
Однако, поскольку «Разоблачённая Изида» раскрывала
методы деятельности Ватикана и его особой структуры
- Ордена Иезуитов, то реакция не заставила себя
ждать. «Спрингфильд рипабликен» назвала работу Блаватской
«большим блюдом объедков», «Нью-Йорк сан» — «выброшенным
мусором», а рецензент «Нью-Йорк трибьюн» писал:
«Знания Блаватской грубы и не переварены, её невразумительный
пересказ брахманизма и буддизма скорее основан на
предположениях, чем на информированности автора».
В этом же году в Нью-Йорке вместе с Олкоттом и Джаджем
основала Теософическое общество, которое провозгласило
следующие цели : Образовать ядро Всемирного Братства
без различия расы, цвета кожи, пола, касты и вероисповедания;
Способствовать изучению арийских и других писаний,
мировых религий и разных наук, отстаивать важность
значения древних азиатских источников, принадлежащих
к брахманистской, буддийской и зороастрийской философиям;
исследовать скрытые тайны Природы во всевозможных
аспектах, и в особенности психические и духовные
способности, скрытые в человеке.
В 1888 году написала свой главный труд «Тайная Доктрина»,
имеющий подзаголовок: «Синтез науки, религии и философии».
«Учение, переданное Блаватской — синтез достижений
философско-религиозной мысли человечества : подходя
через анализ египетских, халдейских, индуистских,
христианских, зороастрийских, гностических, буддистских
и других священных первоисточников, Блаватская указывает
на единую сущность всех религий и философий, стремится
объединить их стройной мировоззренческой системой,
названной Тайной Доктриной. Рассматривая в каждой
религии эзотерическую (тайную) и экзотерическую
(внешнюю) части, Блаватская рассматривала их скрытую
сторону, стремясь очистить её от социально-исторической
оболочки, наслоений догматики и искажений времени».
Также, «учение Блаватской — теософия — ставило целью
доказать, что Природа не есть „случайное сочетание
атомов“, и указать человеку его законное место в
схеме Вселенной; спасти от извращения архаические
истины, являющиеся основою всех религий; приоткрыть
до некоторой степени основное единство, откуда все
они произошли; показать, что скрытая сторона Природы
никогда еще не была доступна науке современной цивилизации.
В учении отрицалось существование антропоморфного
бога-творца и утверждалась вера в Универсальный
Божественный Принцип — Абсолют, вера в то, что Вселенная
разворачивается сама, из своей собственной Сущности,
не будучи сотворенной. Самым важным для теософии
Блаватская считала очищение душ, облегчение страданий,
моральные идеалы, соблюдение принципа Братства человечества.
Блаватская называла себя не творцом системы, а лишь
проводником Высших Сил, хранителем сокровенных знаний
Учителей, Махатм, от которых она получила все теософские
истины».
Развитие теософского движения встретило неприязнь
со стороны английской колониальной администрации,
клерикальных кругов (в особенности иезуитов, работавших
в Индии). Также высказывались недовольства со стороны
практикующих спиритизм, так как Блаватская яро выступала
против практики общения с душами умерших.
Как утверждает Всеволод Соловьев, в письме Аксакову
от 14 ноября 1874 года Блаватская писала: «Я „спиритка“,
и „спиритуалистка“ в полном значении этих двух названий…
Более 10 лет уже я спиритка и теперь вся жизнь моя
принадлежит этому учению. Я борюсь за него и стараюсь
посвящать оному все минуты жизни моей. Будь я богата,
я бы употребила все мои деньги до последнего гроша
pour la propagande de cette divine verite». По свидетельству
Соловьева Блаватская также заявляла о своей приверженности
учению основателя спиритизма, Аллана Кардека.
В других письмах Блаватская пишет, что была специально
послана в Америку своими Учителями, чтобы с одной
стороны доказать реальность психических явлений
вопреки распространяющимся атеистическим воззрениям,
с другой стороны — показать ошибочность теорий принятой
в спиритуалистических кругах, что будто бы во время
сеанса медиум общается с духами умерших людей. Для
этого она неоднократно принимала участие в медиумических
сеансах. В работах более позднего периода Блаватская
отвергала возможность общения с духами умерших и
писала: «Они (спиритуалисты) утверждают, что все
эти явления производятся духами ушедших смертных,
в основном их родственников, которые возвращаются
на землю, по их словам, для того, чтобы общаться
с теми, кого они любили или к кому были привязаны.
Мы полностью отвергаем такую возможность. Мы утверждаем,
что духи умерших не могут вернуться на землю, разве
что в редких и исключительных случаях…».
Сочинения Блаватской содержат учение об эволюционном
цикле рас, сменяющих друг друга. По Блаватской,
на Земле должны одна за другой сменить друг друга
7 коренных человеческих рас. 1-ая коренная раса
Земли, по её мнению, состояла из студенистых аморфных
существ, 2-ая обладала «более определённым составом
тела». Существующие в настоящее время люди представляют
собой 5-ую по счёту коренную расу. По мнению Блаватской,
духовные силы человечества в ходе этой эволюции
уменьшались, пока не достигли минимума у 4-ой расы,
но в настоящий момент они снова увеличиваются по
мере движения нашей 5-ой расы к перерождению в 6-ую,
и далее в состоящую из богоподобных людей 7-ую.
По мнению некоторых исследователей Блаватская называла
расами не антропологические типы, а ступени развития,
через которые проходят все человеческие души, эволюционируя
посредством повторяющихся воплощений (инкарнаций).
Эволюционная теория теософии предполагает развитие
человечества до практически безграничного духовного
раскрытия по примеру таких фигур как Будда, Христос,
Моисей и Лао Цзы, которые являются идеалами человеческого
устремления. В качестве примера можно привести цитату
Блаватской : "Через миллионы и миллионы лет
наши современные расы или, вернее, их ископаемые
останки учёным конца 6-ой Коренной Расы покажутся
останками незначительных мелких обезьян – одного
из выродившихся видов рода человеческого."
Некоторые исследователи указывают на наличие в работах
Блаватской (в частности, в «Тайной доктрине») так
называемых «расовых теорий» (о существовании высших
и низших рас). Об этом пишут Спейлвогел и Редлс
в работе «Расовая идеология Гитлера : содержание
и оккультные корни».
Существует также теория, согласно которой оккультные
идеи Блаватской, особенно связанные с её учением
о расах, легли в основу оформившихся в начале XX
века оккультных учений германских авторов (в частности,
ариософии Гвидо фон Листа и Ланца фон Либенфельса),
которые, в свою очередь, оказали влияние на формирование
идеологии 3-го рейха.
Данная теория не подразумевает, что идеи Блаватской
сами по себе были нацистскими или что они непосредственно
определили мировоззрение Гитлера и его идеологов.
Поддерживающие данную теорию авторы считают, что
получившие широкое распространение в Германии начала
XX века теософские идеи (в первую очередь о расах
и мистике природы), были соединены в ариософских
учениях с националистическими, фашистскими, расистскими
и антисемитскими воззрениями немецких авторов, и
именно этот сплав идей, а не сами по себе теософские
теории, лёг в основу идеологии Гитлера.
Авторы, поддерживающие данную теорию, отмечают существенные
различия во взглядах на расы между националистическими
идеями Гитлера и теософской концепцией Блаватской.
У Блаватской арийская раса не идентифицируется с
германскими народами; она также не выступала за
использование силы и считала, что расовая эволюция
— это естественный и неизбежный процесс, протекающий
по духовным законам.
Для завоевания авторитета среди последователей Блаватская
обратилась к демонстрации «нарушений законов материальной
природы», которые включали падение ей в руки с потолка
писем, как она утверждала, исходивших от Махатм,
необъяснимые появления различных предметов (цветов,
чашек, брошек), «энергообмены» и т. д. В 1884 году
супругами Коломб, которые ранее были сторонниками
Блаватской, были преданы огласке несколько писем,
по их утверждению принадлежавших Блаватской. В них
говорилось, что эти феномены носили характер мистификации.
Возникший по этому поводу скандал заставил Лондонское
Общество психических исследований в 1885 году опубликовать
отчет комиссии Общества, в основном написанный Ричардом
Ходжсоном, в котором авторы обвинили Блаватскую
в мошенничестве. В отчёте говорилось: Мы не видим
в ней ни представительницы таинственных мудрецов,
ни того менее — простой авантюристки. Мы согласны,
что она заслужила своё место в истории как одна
из наиболее совершенных, остроумных и интересных
обманщиц нашей эпохи.
Желиховская в целом по существу обвинений высказала
следующее мнение : По словам шотландского иезуита
Паттерсона, он сам, не скрывал, что, «ради христианских
целей», не задумался подкупить слуг Блаватской «для
доставления нужных ему сведений». Там разыгрался
целый заговор. Подкупленная им бывшая экономка Блаватской
и муж её столяр, которым ею были поручены вещи в
Адьяре и некоторые поправки в её комнатах, — люди,
которых она буквально спасла от голодной смерти,
— смастерили такую канитель подложных писем и столярных
сооружений, будто бы предназначенных для будущих
обманов, что они послужили к вечным на неё клеветам
недоброжелателей её. Сколько бы потом её сторонники
ни печатали опровержений, как решительно и ясно
ни доказывали фальшь и нелепость этих обвинений,
всю недобросовестность действий Лондонского Общества
для психических исследований, напечатавшего свой
обвинительный «отчет», основываясь на показаниях
лишь одного человека, не позволившего даже сличить
почерка фабрикованных писем с подлинным почерком
Елены Петровны, ничто не помогло снять с неё позорного
обвинения.
Кроме того, Желиховская со ссылкой на «Boston Courier»,
от 18 июля 1886 года приводит следующее мнение учёных
пандитов из Негапатамы по поводу отчета Общества
психических исследований : «Мы, нижеподписавшиеся,
были несказанно удивлены, прочитав „Отчет Психического
Лондонского Общества“ о теософии. Смеем заявить,
что существование Махатм, — иначе Садху, никоим
образом не измышлено ни г-жой Блаватской и никем
другим. Наши прапрадеды, жившие и умершие задолго
до рождения m-me Blavatsky, имели полную веру в
их существование и психические силы, знали их и
видели. И в настоящие времена есть много лиц в Индии,
не имеющих ничего общего с Теософическим Обществом,
находящихся в постоянных сношениях с этими высшими
существами. Мы владеем многими средствами для доказательства
этих достоверных фактов; но нет у нас ни времени,
ни охоты доказывать это европейцам. Пусть м-р Ходжсон
и его „комитет“, — если они смотрят на дело серьёзно,
— поищут правды поглубже, и тогда они, быть может,
найдут, что поспешили и составили весьма ошибочное
заключение. Наших верований г.Ходжсон, разумеется,
не поколеблет ничуть; но только он со своим комитетом
выказали великое невежество и полнейшее незнание
истории Индии и индусов! Сдается нам, что пресловутое
„Общество для психических изысканий“ не удовлетворило
ни единой надежды мистиков, возлагавших упование
на его открытие; но более грубой ошибки, как его
Отчет о Теософическом Обществе, — оно ещё никогда
не совершало».
В 1986 году Обществом психических исследований была
опубликована работа Вернона Харрисона, бывшего президента
Королевского фотографического общества и эксперта
в подлогах и фальсификациях, в которой автор утверждал,
что отчёт 1885 года является ненаучным, неполным
и не заслуживающим доверия.
Также в пресс-коммюнике приводятся выдержки из заключения
Харрисона по поводу отчета Ходжсона: «По мере тщательного
изучения этого отчёта становится всё более очевидным,
что в то время как Ходжсон был готов воспользоваться
любыми, даже самыми незначительными или сомнительными
свидетельствами, компрометирующими Е.П.Б., он проигнорировал
всё, что могло говорить в её пользу. Его отчёт пестрит
тенденциозными утверждениями, предположениями, преподносимыми
как факт или возможный факт, неподтвержденными показаниями
безымянных свидетелей, предвзятым отбором свидетельств
и откровенной ложью».
Блаватскую также обвиняли в плагиате. Так, спиритуалист
Уильям Коулмэн, автор ряда критических статей о
Блаватской и теософии, появлявшихся в разных спиритуалистических
журналах, заявил о наличии в книге Блаватской («Разоблачённая
Изида») более 2000 отрывков, которые были заимствованы
из 100 книг, подавляющее большинство которых было
заимствовано из оккультных работ XIX столетия.
Однако, Уилл Такара в своей критике книги Питера
Вашингтона «Бабуин мадам Блаватской» приводит мнение
историка Майкла Гомеса, который исследовал обвинение
Уильяма Коулмэна и пришёл к выводу, что почти все
цитаты в «Разоблаченной Изиде» ссылками снабжены
(в книге всего 2400 сносок).
Во время одной из встреч Вс.Соловьева с Блаватской,
Елена Петровна высказала ему следующее : «Что ж
делать, когда для того, чтобы владеть людьми, необходимо
их обманывать, когда для того, чтобы их увлечь и
заставить гнаться за чем бы то ни было, нужно им
обещать и показывать игрушечки. Ведь будь мои книги
и „Теософист“ в 1000 раз интереснее и серьёзнее,
разве я имела бы где бы то ни было и какой бы то
ни было успех, если б за всем этим не стояли феномены?
Ровно ничего бы не добилась и давным-давно поколела
бы с голоду. Раздавили бы меня, и даже никто не
стал бы задумываться, что ведь и я тоже существо
живое, тоже ведь пить-есть хочу. Но я давно уж,
давно поняла этих душек-людей, и глупость их доставляет
мне громадное иногда удовольствие. Вот вы так „не
удовлетворены“ моими феноменами, а знаете ли, что
почти всегда, чем проще, глупее и грубее феномен,
тем он вернее удается. Я могу вам рассказать на
этот счёт когда-нибудь такие анекдоты, что животики
надорвете от смеху, право! Громадное большинство
людей, считающих себя и считающихся умными, глупы
непроходимо. Если бы знали вы, какие львы и орлы,
во всех странах света, под мою свистульку превращались
в ослов и стоило мне засвистеть, послушно хлопали
мне в такт огромными ушами!»
Однако это воспоминание Соловьева подверглось резкой
критике со стороны публики. Русский публицист и
литературный критик Буренин, который не был в числе
сторонников Блаватской, так отозвался о Соловьеве
и его книге : «Грязи, и притом самой бесцеремонной,
наш изобличитель (Соловьев) валит на „современную
жрицу Изиды“ столько, что её достало бы, вероятно,
для целого огромного кургана над свежей могилой
этой русской женщины, которая, даже взяв в расчёт
все её увлечения и заблуждения, вольные и невольные,
всё же была женщина очень талантливая и замечательная.
В своём усердии к изобильному излиянию грязи Соловьев
как будто даже забывает, что покойная была женщина,
быть может, и очень слабая, очень грешная, но достойная
уважения и симпатии уже по тому одному, что таких
женщин у нас немного, такие женщины у нас из ряда
вон. Читая разоблачения Соловьева, я часто невольно
приходил к такому заключению: или Соловьев говоря
выражением из одной комедии, „охотно привирает“;
или же во время своего знакомства с жрицей Изиды
он находился не совсем в здоровом состоянии».
Также о публикациях Соловьева отозвался и увлекавшийся
эзотерическими учениями русский философ и писатель
Успенский : «Блаватская была необыкновенная личность,
описать которую во всей её полноте и изгибах мог
бы только большой художник. Книжка Всеволода Соловьева
„Современная жрица Изиды“, по которой многие знают
о Блаватской, полна мелкой, не совсем понятной для
читателя злобы, и вся состоит из сыщнического описания
подсматриваний, подглядываний, выспрашиваний у прислуги
и, вообще, мелочей, мелочей и мелочей, которые проверить
читатель не может. А главное, то есть книги Блаватской,
её жизнь и её идеи, точно совсем не существуют для
автора. Что бы ни говорили и что бы ни писали о
теософическом движении, оно несомненно имеет большие
положительные стороны».
Учение Блаватской с самого начала формировалось
как синтез философских воззрений и религиозных форм
различных эпох и народов с современными ей научными
идеями и содержит в себе влияние разных религиозных
направлений, особенно восточных. Её теософия была
одной из первых попыток создания новой парадигмы
мышления путём синтеза научного и вненаучного знания.
Теософию Блаватской оценивают как одно из крупных
современных религиозно-философских направлений Запада,
а жизнь и творчество Елены Петровны — как занимающие
особое место в истории философии.
Исследователи объясняют популярность учения Блаватской
в Европе тем, что оно предлагало религию, приспособленную
к мышлению людей XIX века, пронизанному рационализмом
и позитивизмом; в Индии оно отвечало исканиям здешних
религиозных реформаторов, стремившихся связать ценности
индуизма с ценностями других мировых религий.
В одном из журналов «Вестника Российской академии
наук» указывается, что в конце XX века резко возрос
интерес — в том числе и в научных кругах — к теософской
литературе. Творчество Блаватской исследователи
сравнивают с творчеством русских философов, утверждая,
что она стояла у истоков русского космизма. Учение
Блаватской отразилось в теориях русских космистов,
было близко русскому авангарду в философии и искусстве.
Вклад Блаватской в мировую культуру высоко ценили
Махатма Ганди, Джавахарлал Неру, Николай Рерих.
Один из экземпляров книги «Голос Безмолвия. Семь
врат. Два пути» Блаватская подарила Льву Николаевичу
Толстому. Дарственная надпись черными чернилами
на первой странице гласила : "Графу Льву Николаевичу
Толстому “Одному из немногих” от автора Е.Блаватской".
"Книги известные. В них много хорошего, нехорошо
только то, [что] они говорят о том, что не дано
знать человеку" — такую запись сделал Лев Толстой
на конверте письма Лаврова от 16 августа 1909 года,
спрашивающего его об отношении к книге.
Изречения из книги, подаренной Еленой Петровной,
Лев Николаевич использовал в своих книгах-напутствиях:
«Мысли мудрых людей», «На каждый день», «Круг чтения»
и «Путь жизни», подписывая так: «Браминская мудрость».
Также Лев Николаевич Толстой в своем творчестве
использовал изречения и из теософического журнала
«Teosophisner Wegwiser». В дневнике Льва Толстого
от 12 февраля 1903 года есть запись : "Читаю
прекрасный теософич[еский] журнал, много общего
с моим пониманием".
На своем экземпляре Толстой отмечает афоризмы Рамакришны,
Фомы Аквинского, Блаватской из «Голоса Безмолвия».
Биографы выдающегося русского композитора и пианиста
Александра Николаевича Скрябина оставили много свидетельств
о глубокой увлеченности Скрябина теософскими идеями
и о его уважительном отношении к Елене Петровне
Блаватской.
Скрябин перечитывал «Тайную Доктрину» чрезвычайно
внимательно, подчеркивая наиболее значимые места
карандашом. Леонид Сабанеев в книге «Воспоминания
о Скрябине» (1925) писал, что «Тайная Доктрина»
Блаватской, а также журналы «Вестник теософии» постоянно
лежали на рабочем столе Скрябина. «Он верил … Блаватской
как ребенок верит родителям», — пишет Сабанеев —
«Блаватская была для него большим священным авторитетом,
чем какое-нибудь Евангелие...». В присутствии Скрябина
«против Блаватской спорить было уже нельзя».
В своей автобиографической книге «Моя жизнь» Махатма
Ганди отмечал, что на его мировоззрение оказали
влияние личное общение с членами Теософского общества
и чтение трудов Блаватской.
В 1927 году по просьбе Панчен-ламы IX (1883—1933)
Китайским обществом исследования буддизма в Пекине
была опубликована книга Блаватской «Голос Безмолвия».
В предисловии сообщалось, что Блаватская несколько
лет обучалась в Ташилунпо и хорошо знала предыдущего
Панчен-ламу. Кроме того, в книге было опубликовано
послание самого Панчем-ламы IX, специально написанное
им для этой книги:
Все существа желают освободиться от страданий.
Посему ищите причины страданий и устраняйте их.
На этом пути достигается освобождение от страданий.
Посему побуждайте все существа вступить на этот
путь.
В 1989 году, в ознаменование сотой годовщины выхода
в свет книги «Голос Безмолвия» Блаватской, было
выпущено юбилейное издание, предисловие для которого
написал Далай-лама XIV. В предисловии, озаглавленном
«Путь Бодхисаттвы», Далай-лама XIV писал : "Впервые
я познакомился с членами Теософского общества более
30 лет тому назад в Индии, во время празднования
2500-летней годовщины Будды. С тех пор я не раз
имел удовольствие обмениваться мыслями с теософами
из разных частей света. Я горжусь своей долгой дружбой
с теософами и был счастлив узнать о юбилейном издании
ГОЛОСА МОЛЧАНИЯ, которое выходит в этом году. Я
думаю, что эта книга оказала сильное влияние на
многих людей, которые искренне ищут и стремятся
приобщиться к мудрости и состраданию Пути Бодхисаттвы.
Я от всей души приветствую это юбилейное издание
и выражаю надежду, что оно поможет ещё очень и очень
многим".
Все работы Блаватской по-прежнему переиздаются,
подчас в нескольких редакциях. Её сочинения переведены
на все европейские языки, а также на иврит, арабский,
тамильский, хинди, китайский, японский, вьетнамский
и многие другие языки.
В 1975 году правительством Индии была выпущена памятная
марка, посвященная 100-летию основания Теософского
общества. На марке изображена печать Общества и
его девиз: «Нет религии выше истины».
|
